К юбилейной дате в жизни Е.С. Шершнева

Когда меня назначали директором Института США и Канады АН СССР, первая задача, которая передо мной встала, это привлечь в Институт хороших, знающих специалистов, да еще чтобы это были порядочные люди.

Поскольку и мне, и, по-моему, кое-кому из руководства хотелось, чтобы Институт был не совсем обычным, несколько получше, и главное – поближе к практической политике, я обратился к главам ряда ведомств, в том числе МИД СССР, с просьбой – на время, на два-три года, откомандировать в Институт несколько практических работников, по возможности имеющих еще и вкус к науке. С тем, чтобы потом они вернулись в МИД и мы, таким образом, организовали процесс ротации практических работников и ученых. С этой просьбой я пошел к Министру Андрею Андреевичу Громыко. Он с пониманием отнесся к моей просьбе, идея ротации ему понравилась, и он предложил дать ему список работников МИДа, которых я бы хотел пригласить в Институт (как находящихся сейчас в Москве, так и работающих в данный момент в наших посольствах за рубежом).

Через несколько дней я ему такой список предоставил, и он тут же запустил его в работу (послал соответствующие шифротелеграммы в ряд посольств, поручил замам и управлению кадров переговорить с теми, кто был в Москве). К моему огорчению, один за другим посыпались отказы – как я потом узнал, многих из находившихся на загранработе, это предложение даже напугало, они приняли его за вежливый и хитрый способ выпроводить их из системы МИДа, стали вспоминать, в чем могли провиниться и потерять доверие.

Сразу согласились лишь два человека – работавший в то время в аппарате МИДа Евгений Сергеевич Шершнев и сотрудник нашего посольства в Индии Виталий Владимирович Журкин. Второму предстояло, правда, дожить в Дели до конца командировки, а насчет Шершнева я начал действовать немедленно. Поговорил с ним, после этого решил предложить ему должность заместителя директора, которому будет поручено курировать экономические исследования, и написал соответствующую бумагу в МИД СССР. Но против ухода Шершнева горой встал один из заместителей Министра В.С. Семенов.

Некоторое время наши споры с ним потянулись, но потом, использовав момент, когда он был в командировке, я убедил подписать приказ, и Шершнева в Институт отпустили.

Так что начинали создавать Институт мы фактически вдвоем.

Непосредственно Евгений Сергеевич отвечал за экономические исследования. И здесь его личный вклад был очень велик. В первую очередь в новых для академических институтов исследованиях, носивших прикладной характер, связанных с практическими потребностями нашей экономики.

Я имею в виду, прежде всего, постановку перед руководством ряда вопросов (на материалах американского опыта), имевших тогда, да пожалуй, имеющих и сейчас большое практическое значение.

Первым среди них я бы назвал вопрос о происходящей научно-технической революции, в которой США вырвались далеко вперед, даже в сравнении с Западной Европой, и таком ее ключевом звене, как радикальное совершенствование управления на основе системного анализа, новейших достижений информационной техники и теории и других.

Уже в самые первые годы существования Института, мы ощутили потребность (и первый, кто это заметил, и об этом заговорил, был Е.С. Шершнев) что-то сделать практически, помочь создать новые системы управления в нашем народном хозяйстве. Начали с небольшого – Ивановского завода машиностроения для текстильной промышленности. Потом масштабы росли, и последней такой работой (получившей, кстати, высокие оценки практиков), была система управления для еще строившегося тогда автомобильного гиганта – КАМАЗа.

Кроме того, Институт стал и консультационным центром для предприятий, пытавшихся усовершенствовать систему управления.

Еще один вопрос, поднятый нами (в том числе Е.С. Шершневым) перед высшим руководством страны, - передача достижений оборонных отраслей в гражданскую промышленность.

Наряду с этим Евгений Сергеевич организовал четкую работу по анализу экономики США.

Однако роль Е.С. Шершнева экономическими исследованиями не ограничивалась. Очень скоро я обнаружил, что он обладает еще одним редким талантом – создавать и сплачивать коллектив, и я, конечно, сделал все, чтобы этот талант мог развернуться. Старожилы Института наверняка помнят эти первые годы, множество осуществленных задумок, которые помогли нам быстро узнать друг друга и создали из конгломерата очень разных людей дружный, сплоченный и трудоспособный коллектив.

Что-то от этого осталось и сегодня, хотя состав Института очень сильно изменился, как изменились и времена. Сейчас многого, что сплачивает коллектив, уже нет, зато появилось немало такого, что этому отнюдь не содействует.

Ну а кроме того, лично Евгений Сергеевич оказался очень сильным знающим специалистом и хорошим верным товарищем, хотя и требовательным, нетерпимым к разгильдяйству, верхоглядству, нечестности и лжи.

Отсюда и большой авторитет, и любовь его товарищей по работе.

А заключить я бы хотел личным обращением к Евгению Сергеевичу. «Дорогой Женя, ты честно прожил восемь десятков лет. Я бы хотел, чтобы ты помнил: для человека, продолжающего работать, живущего насыщенной интеллектуальной жизнью, - это не предел! Многих счастливых лет тебе, радости и счастья!»

Академик Г.А. Арбатов