Особенности развития лесопромышленного комплекса России как отрасли с не произведенными ресурсами

Любые экономические проблемы развития (особенно долгосрочного) отраслевых комплексов, работа которых опирается на использование не произведенных материальных ресурсов, не имеют научно-обоснованного решения, если не учитывают естественные ограничения запасов этих ресурсов, лимитов их эксплуатации, степени доступности и дефицитности, цены и т.д.  

Существует достаточно большое количество научных классификаций ресурсов по их ограниченности. Согласно им ресурсы делятся на невозобновимые и регенерируемые. Группу невозобновимых образуют те ресурсы, запас которых является постоянной величиной для различных поколений людей. Примерами таких ресурсов являются запасы нефти, газа и другого углеводородного сырья, а так же уран, медь и т.д. К регенерируемым (возобновимым) ресурсам, согласно данной классификации, относят те их них, которые подобно лесным, могут восстанавливаться и увеличиваться во времени, сопоставимом с жизнедеятельностью одного поколения людей, без непосредственного вмешательства человека, определяемого их текущими запасами.

Для возобновимых ресурсов, которыми, как только что было сказано, являются лесные запасы, решение об их потреблении в настоящий или последующий период времени определяется не только конкурентными факторами, но и возможностями их восстановления.

Опираясь на исследования, которые легли в основу доклада «State of Europe`s Forests Research 2004» [1], было проведено сравнение лесных ресурсов Европы и Европейско-Уральского региона России. По этим данным площадь всех лесов Европы составляет 233,7 млн. га. Площадь всех лесов Европейско-Уральского региона России – 174,2 млн. га. То есть на долю России приходится 42,7% от общей площади лесов, расположенных в Европе и на Урале. Так же соотносятся и запасы древесины в лесах, общий запас которой в лесах Европы составляет 26,8 млрд. кубометров, в лесах Европейско-Уральского региона России ‑ 22,9 млрд. кубометров.

Другими словами, на долю России приходится 46,1% от общего запаса древесины в лесах Европы и Урала. Данные цифры позволяют утверждать европейским специалистам, что с точки зрения площади лесов и запасов древесины в них Европейско-Уральский регион России и вся Европа как минимум сопоставимы. Однако с позиций длительного и устойчивого использования лесных ресурсов важны не только площадь лесов или запасы имеющейся сейчас древесины, но и ее прирост в этих лесах.

Сегодня суммарное ежегодное увеличение древесины в лесах Европейских стран составляет 903,9 млн. кубометров в год, а Европейско-Уральского региона России – 377,2 млн. кубов, т.е. в 2,5 раза меньше. На Европейско-Уральский регион России приходится 29,4% от суммарного прироста лесов Европы и Урала, что объясняется двумя основными причинами: более холодным климатом и, самое главное, отсутствием интенсивного ухода за молодыми вторичными лесами, отчего их прирост существенно замедлен. Именно эта цифра отражает примерную долю российских лесных ресурсов в общем лесосырьевом потенциале Европы в длительной перспективе.

По оценке европейских специалистов лесоресурсный потенциал европейско-уральской части России в расчете на длительное устойчивое лесопользование при нынешней российской системе эксплуатации лесного хозяйства составляет менее одной трети от общеевропейского. То есть лесные ресурсы этих регионов нашей страны не являются уникальными и незаменимыми в масштабах Европы.

Если сравнивать фактические объемы рубок в России и странах Европы, то получается следующая картина. По Европейско-Уральскому региону России общий объем заготовки древесины в 2004 году составил 69,4 млн. куб. метров. [2] По Европе – 504,1 [3] млн. кубов. Таким образом, на Европейско-Уральский регион России приходится около 11,6% от общего объема заготовки древесины в Европе и на Урале. Это следствие того, что российские леса значительно беднее и труднодоступнее, а наиболее продуктивные леса разорены последними годами жесточайшей эксплуатации. Хотя это пока нельзя отнести к регионам Сибири и Дальнего Востока, данный пример иллюстрирует необходимость унификации определения классификации ограниченности ресурса, а также увеличения транспарентности его учета. При оценке возобновляемости ресурса, в том числе лесного, необходимо придать им количественную завершенность, для чего используются так называемые индикаторы наличия ресурса.

Одним из заслуживающих внимания научных описаний анализа проблемы ресурса дает в своих работах А. Эндерс,. В частности, помимо экономико-математического анализа сохранения и использования ресурса, он уделяет большое внимание формированию институциональной структуры природопользования, а именно, мерам по ограничению конкуренции, доступа к ресурсам, вопросы собственности.

«Проблема наличия возобновляемого ресурса (с точки зрения биологического воспроизводства) может быть решена на основе учета ежегодного прироста ресурса (g), который зависит от наличного запаса ресурса. Под приростом понимается абсолютное увеличение наличного запаса ресурса. С другой стороны, прирост биологической предельной массы Х(мах) равен нулю по определению. Точная зависимость прироста g от Х для наличного запаса ресурса в пределах от Х(0)=0 до Х(мах) описывается через модель Шефера, которая представляет собой параболическую зависимость между g и Х (см. рис. 1)

Рис. 1. Модель Шеффера. Зависимости прироста от наличного запаса ресурса

При этом наибольший прирост ресурса g(max) достигается для количества ресурса, составляющего половину от максимально возможного. Насколько велик этот прирост g(max) относительно запаса ресурса? Х(мах) зависит от специфического фактора прироста для этого ресурса. Если человек не вмешивается в эти процессы, то при реализации вышеназванных зависимостей мы получим закономерную динамику наличного запаса ресурса во времени, как это показано на рис. 1b. При этом потребление ресурса человеком не всегда приводит к сокращению его наличного запаса, в частности лесного, если объем потребления y меньше, чем объем прироста g, то мы будем иметь прирост ресурса. Если же использование ресурса y превышает естественный прирост g, то запас прироста будет сокращаться. Тогда в модели с дискретным временем получим соотношение, показывающее динамику наличного запаса ресурса в зависимости от некоторого периода: конечный запас ресурса = исходный запас + прирост – потребление» [4].         

При данном подходе определения максимально устойчивого объема потребления ресурс может быть использован как базовый при формировании стратегии развития лесного хозяйства страны и ее регионов. В наибольшей степени он должен учитываться при реализации лесопромышленной политики в Европейской части и на Урале.

В случае возобновимых ресурсов человеку нет необходимости выбирать между двумя крайностями – воздержанием и полным использованием ресурса. Здесь можно разработать устойчивое (сохраняющее наличный запас) использование. Если ежегодный объем потребления ресурса y0 соответствует ежегодному приросту g (X0), тогда наличный запас ресурса остается неизменным, т.е. Х0=Х1. Объемы потребления, выполняющие это условие, соответствуют параболе на рис. 1а. Они представляют собой биологическое равновесие в том смысле, что потребление человеком этого ресурса в соответствии с параболой оставляет общий объем ресурса неизменным. При этом y(MSY)=g(max) является максимальным объемом годового потребления ресурса, сохраняющим его исходный запас, т.е. максимально возможным в состоянии биологического равновесия. Что называется максимально устойчивым объемом потребления ресурса (maximum sustainable yield). [5]

Для возобновимых ресурсов целесообразно использовать в качестве универсальных индикаторов наличия ресурса издержки добычи и цены. Так, согласно теории Дж. Хартвика – Н. Оливелера [6], можно предположить, что сокращение наличного запаса ресурса проявится через издержки при эксплуатации, кроме того, цена на ресурс отражает не только настоящий, но и будущий уровень этого ресурса. Однако данные издержки (в западной интерпретации) не учитывают такие важные для российских условий факторы институционального свойства как: а) уровень технологического развития, не позволяющий использовать наиболее эффективные методы эксплуатации ресурса; б) методы их обнаружения; в) внешние экстерналии, которые обусловлены воздействием на окружающую среду индустриальных объектов; г) наличие спекулятивных скачков цен; д) ограничение доступа к ресурсам, в связи с неурегулированностью отношений к лесному доходу; е), высокий уровень теневого производства и теневого дохода.

По сравнению с невозобновимыми ресурсами использование индикаторов наличия возобновляемых ресурсов осложняется тем, что способность к восстановлению не дает возможности получить объективные данные по периоду обеспеченности ресурсами. Применяя в качестве этого показателя максимально допустимый уровень потребления ресурса y(MSY), показывающий исходный запас в неизменности, игнорируются экономические аспекты проблемы наличия ресурса, что делает этот показатель менее объективным в качестве экономической нормы [7].

Данный подход особенно актуален для России, где в Европейско-Уральской части проявляется тенденция истощительного характера лесопользования. Это ведет к снижению ценности лесосырьевых баз, а, следовательно, к их доходности. Основываясь на вышеизложенных теоретических подходах, в первую очередь необходимо предусматривать использование всего объема лесных ресурсов, вовлекаемых в освоение и съем с каждой единицы площади максимума лесной продукции. Т.е. основной задачей должно явиться не получение любой ценой максимальной прибыли, как это практикуется в настоящее время, а сохранение их ценности и доходности, даже за счет временного снижения рентабельности. В противном случае, «использовав» все качественные леса, отрасль столкнется с еще более сложными проблемами.